28 июля стало известно о том, что Кабинетом Министров был подготовлен проект плана-графика ведения подготовки продажи пакетов акций акционерных обществ. Некоторые информационные агентства утверждали даже, что он уже принят. Судьба ОАО «НЗФ» пока что решается в судах. Но вдруг появляется информация, что в тот самый день, когда слушалась очередная апелляция по делу, Кабмин утвердил свое решение, согласно которому в числе 13 предприятий, предлагаемых к продаже в ближайшее время, указан и Никопольский ферросплавный завод — так, как будто он уже находится в собственности государства.
Судьба ОАО “ НЗФ “ пока что решается в судах. Но вдруг появляется информация, что в тот самый день, когда слушалась очередная апелляция по делу, Кабмин утвердил свое решение, согласно которому в числе 13 предприятий, предлагаемых к продаже в ближайшее время, указан и Никопольский ферросплавный завод — так, как будто он уже находится в собственности государства.
— Вы не понаслышке знакомы с перипетиями вокруг этого предприятия. Можете прокомментировать ситуацию?
— Особо комментировать нечего. Это лишь еще одно подтверждение, что существует прямая связь между группой “Приват” и судьями, выносившими в апелляционном суде решение, а также между действиями этой группы и действиями премьер-министра.
Могу только заметить, что, наверное, впервые за всю историю судопроизводства судьи дали пресс-конференцию, которую подготовила и объявила коммерческая структура, чьи интересы прямо зависят от решения этих судей. Даже в банановых республиках судьи соблюдают известный этикет и свою зависимость от кого-либо так откровенно не демонстрируют. С моей точки зрения, такое поведение может служить непосредственным основанием для выражения этим судьям полного недоверия и для возбуждения в отношении их, как минимум, дисциплинарных слушаний.
Кроме того, если Кабмин в тот же день, когда было вынесено решение, — 25-го, если не ошибаюсь, числа, — подготовил и чуть не принял решение о порядке продажи НЗФ, значит ему заранее было известно соответствующее судебное решение. Кабмин — это большая неповоротливая машина, он не принимает решения в течение часа или двух. Это бюрократический инструмент, это бюрократические порядки. Документы готовятся, согласуются, проходят через определенное количество подписей и согласований… А раз все произошло, по тамошним меркам, мгновенно, то значит Кабмин был если и не организатором, то прямым участником этого беспредела.
— Беспредела? Даже так?
— Да. Я могу сказать, что мне дает основания говорить о правовом беспределе. Видите ли, в нашем судопроизводстве меня уже ничто не удивляет — может произойти все что угодно. Адвокатам в ходе процесса могут не давать задавать вопросы, не давать материалы дела для изучения, не давать заявлять ходатайство, а то и просто не давать слова. В ходе рассмотрения дела была подана кассационная жалоба на определение суда, которую даже не направили по подсудности (жалоба должна была быть передана апелляционным хозсудом в Высший хозяйственный в пятидневный срок, чего сделано не было). Я думаю, по этому поводу нужно проводить тщательное расследование — и Верховному Суду, и высшей квалификационной комиссии судей обязательно.
— Кстати, знакомы ли вы со встречными обвинениями — исполняющего обязанности председателя Высшего хозяйственного суда Николая Хандурина в оказании давления на апелляционный хозяйственный суд?
— Знакома. И еще чуть ли не в краже дела. Только из пояснений самого заместителя председателя апелляционного суда стало ясно, что дело никто не крал, а он сам лично отвез его в Высший хозяйственный суд. То есть сначала заявляют, что дело украли, а потом, оказывается, сами отвезли. Обвинения же Хандурина в том, что он своими действиями затруднил апелляционному хозсуду работу над полным текстом решения, которого и сегодня не существует, — это полный абсурд. Суд был обязан сразу зачитать полный текст решения, в котором объяснить основания его принятия, как это предусмотрено хозяйственно-процессуальным кодексом, а не ограничиваться оглашением резолютивной части.
Вмешательство высшей инстанции в процесс, очевидно, было просто необходимо. Ведь в деле была, судя по заявлениям адвокатов, масса грубейших нарушений закона. По самому процессу достаточно одного факта: суд объявил перерыв, чтобы проветрить помещение, а вернулся в зал с тем, чтобы… огласить решение. Это беспрецедентное нарушение. А уж раз той же датой, что и решение суда, отмечается проект Кабмина, то нет оснований не доверять тем участникам процесса, которые говорят, что на судей апелляционного хозсуда со стороны высших должностных лиц государства осуществлялось прямое давление. А поскольку высших должностных лицу нас не так много, и премьер-министр Тимошенко на сегодняшней пресс-конференции по поводу ферросплавного завода уже продемонстрировала свою личную заинтересованность в решении этого вопроса, сомневаться, кто был этим “должностным лицом“, наверное, уже не приходится.
— То есть можно считать, что процесс реприватизации Никопольского ферросплавного совершенно незаконен?
— Вы знаете, я хотела бы подняться выше, чем только обсуждение конкретного вопроса приватизации или реприватизации ферросплавного завода. Сказать о том, что же происходит в системе власти (я имею в виду именно Кабинет Министров), и высказать опасения, которые вызывают сегодня действия премьер-министра не только у юристов, но и у простых граждан.
Судя по намерениям премьер-министра Юлии Тимошенко “продолжать революцию“, она, несмотря на изрядный опыт пребывания у власти, ничему, кроме как разрушать, так и не научилась. К сожалению, мы видим, что действия Кабинета Министров не имеют под собой никакой ни научной, ни экономической основы, они все пронизаны эмоциями и личными амбициями. Не приведи Господь, чтобы Тимошенко начала заниматься еще и судебной системой. Это закончится тем же, чем закончились ее упражнения в управлении топливно-энергетическим комплексом, когда мы получили кризис на топливном рынке, или колоссальным ростом цен, который мы получили, когда она решила заняться продуктовым рынком.
Если Тимошенко займется сегодня судебной системой, то в скором времени мы окажемся перед ее крахом, а крах судебной системы всегда вызывает крах государства. История человечества свидетельствует, что когда государство грубо вмешивается в дела суда, оно тем самым подрывает основания, на которых стоит вся система государственной власти. Это невероятно опасно. Я сегодня пыталась вспомнить, были ли когда-нибудь в истории Украины, даже в советские времена, такие случаи, чтобы второе лицо в государстве прямо обвиняло судей и суды в незаконных действиях. Такого, по-моему, не было. И сегодня мне, причем уже не как юристу, а как гражданину Украины, очевидны два вывода.
Первый — Тимошенко демонстрирует прямую заинтересованность в конкретной коммерческой сделке и использует свои полномочия премьер-министра для содействия конкретной бизнес-структуре — группе ПриватБанка. Это нарушение всех правил и этики поведения государственного служащего.
Второй — Тимошенко позволила себе прямое давление на суды и прямое вмешательство в процесс правосудия. Это нарушение основ Конституции и вообще основ правового государства. Тем самым, кстати, Тимошенко нарушила два опорных пункта предвыборной программы Президента Ющенко. Он обещал, что новая власть обеспечит разъединение бизнеса и политики. А Тимошенко выступает как прямой лоббист частного интереса на высшем государственном уровне. Ющенко объявил, что новая власть сделает все, чтобы обеспечить независимость судов. А Тимошенко на пресс-конференции объявляет одних судей героями, а других — преступниками, при том, что производство не закончено и дело еще даже не рассмотрено по существу. Это не что иное, как прямое давление на суд, и, конечно, после таких заявлений ни о какой независимой судебной системе речи быть не может.
Я считаю, что это колоссальная опасность, которая сегодня обнаружила себя перед украинским обществом. Независимые государства еще могут существовать с разрушенной экономикой, но с разрушенной системой судов независимых стран не бывает.
— Кстати, сегодня в ряде СМИ появились сообщения со ссылкой на посольства других стран, в т. ч. Швеции, о том, что на Юлию Тимошенко готовится покушение. С чем это, по-вашему, может быть связано?
— У меня полное ощущение дежа-вю. Это уже было. Давайте вспомним былого покровителя г-жи Тимошенко — Павла Лазаренко. Что было, когда Лазаренко, будучи премьер-министром, рвался к абсолютной власти в стране? Если вы помните, было якобы покушение на его жизнь, история которого до сих пор неизвестна. А пресса и тогда и сейчас говорит, что скорее всего, это покушение было организовано самим Лазаренко, чтобы усилить собственные позиции. Это заявление, с моей точки зрения, на сегодня свидетельство того, что у Тимошенко уже не осталось никаких аргументов, она уже полностью продемонстрировала как премьер-министр свою неспособность реально управлять процессами в стране, и ей остается только одно — создавать скандалы вокруг себя и лепить образ мученицы.
Я надеюсь, что у нас всех станет ума понять, что человек, который разрушает все, к чему ни притронется, не может быть премьер-министром. Все россказни про то, что кто-то покушается на ее жизнь, — это не более чем вынужденная демонстрация некомпетентности на посту премьер-министра.
А в заключение хочу сказать следующее. И юристам, и обществу в целом уже больно смотреть, как политики насилуют судебную систему. Нужно с этим что-то делать. Медлить с судебной реформой больше нельзя. Во время революции позиция Верховного Суда Украины во многом породила у граждан возрождение веры в суды и торжество законности. Эта вера иссякает с каждым часом.
Игорь РАДЕЦКИЙ
Инвестгазета, №31 (508) 02-08 августа 2005г.
