Влащенко: Сегодняшний наш гость человек яркой политической биографии, человек, который способен принимать нетривиальные решения, неожиданные решения, человек, который способен к публичному одиночеству, народный депутат Украины – Инна Богословская.
Здравствуйте. Вы достаточно последовательно и жестко отстаивали все, что было связано с Януковичем, будучи членом Партии регионов. Но, после того, что случилось на Майдане, вы первая вышли из Партии регионов. Неужели вы до того, что случилось со студентами, не понимали, что это ОПГ, фактически, организованная преступная группировка, то, что мы называли кланом Януковича. Вы же видели, как они прессуют бизнес, как они отжимают страну? Почему вдруг вы прозрели именно тогда?
Богословская: Это все совсем не так. Если мы говорим, что Партия регионов – это ОПГ, то “Батькивщина” точно такая же ОПГ, если мы вешаем такие маркеры. Это неправильно. Никогда я не отстаивала режим Януковича, я отстаивала совершенно конкретные вещи. Я отстаивала умение строить, а не разрушать. К огромному сожалению, команда так называемых демократических сил, потому что какая демократия в “Батькивщине”? Так же, как и в Регионах, это все совок. И постсовок. У меня перед страной чистая совесть. Потому что с 2002 года – с командой “Озимого поколения”, в 2006 году – с “Вече”, потом президентские выборы 2010 года, на которые я пошла сама, за свои деньги, чтобы добиться только одного, чтобы люди опять не выбирали между Януковичем и Тимошенко. Тимошенко тот же самый демон, только она через сердце идет, а Янукович идет через живот. Восходящая звезда тирана Тимошенко могла быть остановлена только тираном Януковичем. Это если мы говорим о серьезной политике. Я делала все, чтобы остановить восхождение Тимошенко, потому что это была бы беда для страны значительно боле серьезная, чем беда, которую принес Янукович. Организационная машина Партии регионов, когда она начала работать после 2010 года, – все в стране говорили: “Ничего не поделаешь, Янукович будет президентом”. То, что сейчас в стране, все, что связано с Партией регионов, начали называть демонизмом, это неправильно. Там куча людей нормальных и т.д. Я из Партии регионов выходила до того, в 2009 году, когда Тимошенко и Янукович подписали соглашение о разделе страны, до 2025 года. Вплоть до людей, территорий, групп и т.д.
Влащенко: Но, когда звезда Тимошенко была уже остановлена, и она сидела в Харьковской колонии, вы же понимали, видели, чем они занимаются в стране?
Богословская: До января 2013 года у нас вообще не было сомнений, что у нас все идет более или менее так, как нужно. Мы, либеральное крыло в Партии регионов, были убеждены, что так или иначе мы войдем в Ассоциацию с Евросоюзом, и мы понимали, что если это будет, то сам Янукович и все начнут жить по правилам. Потому что развернули этот корабль с Ассоциацией и с Таможенным союзом, совершенно очевидно. С 2010 по 2012 очевидно было, что мы идем в Евросоюз. Мы за те два года сделали больше для ассоциации, чем за пять лет до того. Для меня это был маркер, потому что ассоциация с Евросоюзом – это единственный способ покончить с совком. Это то, с чем я всю жизнь боролась. И в советские времена я была диссидентом, никогда не была членом компартии, и сейчас я считаю, что главная трагедия у нас, что у нас осталось постсоветское государство. Когда стало известно, что, возможно, развернемся от Евросоюза, я за неделю до этого сделала публичное заявление, что я не верю. Отправила аналитичку Януковичу, сделала публичное заявление, что разворот от Евросоюза приведет к большой беде. Это никто не услышал. Поэтому, как только был ночной разгон, в ночь с 29 на 30, у меня вопросов не было.
Влащенко: Вы отказались идти на выборы с любой из существующих сегодня политических сил. А почему?
Богословская: Во-первых, я никогда не выбирала. Я делала всегда сама политические силы, Надеюсь, это будет и дальше тоже. Тогда, когда я выбрала Партию регионов, это было решение моей партии, “Вече”. После проигрыша в 2006 году съезд партии определил, что меня и Горину делегируют в Партию регионов, чтобы было, где реализовывать те политические позиции, которые мы прописали в плане развития страны. Сейчас я убеждена, что этот парламент не решит тех задач, которые выдвинуты Майданом. Обновление власти, борьба с коррупцией, смена политической системы. Этот парламент будет переходным. Дай бог, чтоб ему хватило ума и здравого смысла, чтоб страна не умылась кровью. Я буду делать все для того, чтоб мы нашли правильный, конституционный выход в новое политическое устройство государства, в смену элит. Я этим буду заниматься. Я, думаю, этому парламенту – полтора-два года жизни.
Влащенко: Именно поэтому, вы и от мажоритарки отказались? Потому что это ненадолго?
Богословская: Конечно. Бессмысленно, совершенно. Но, это не потому, что это ненадолго. Любой шаг, который делает политик, должен иметь цель. Вот сейчас я не вижу цели своей в этом парламенте. Этот парламент не решает тех задач, которые должен был решить.
Влащенко: При смене одной формации, другой всегда интересна тема предательства. Мы видим людей, которые, вдруг, из одних списков перешли в другие списки. Как вы считаете, почему тема предательства в украинской политике, это такая вечнозеленая тема?
Богословская: Дело в том, что у нас нет политики. Первое, что нам нужно сейчас делать, это менять закон о политических партиях. Кого предают эти люди? Что, хоть какая-то из этих политических сил имела внятную идеологию? Нет! Личная преданность лидеру, который по совковому принципу ЦК КПСС отстраивал свои партии? У нас совершенно не реформирована политическая система, понятно почему. Общество было незрелым. Вторая революция показывает, что общество, наконец-то, начинает зреть. Но, идут сразу параллельные этапы. Рост неофашизма, и мы видим некоторые батальоны, в которых не стесняются уже использовать почти фашистскую символику. Есть радикализм…
Влащенко: А в каких это батальонах?
Богословская: В батальоне “Азов”. И, к огромному сожалению, сейчас мы должны искать какой-то тип разговора с теми, кто увлекается неофашистскими идеями. Этого очень много в стране сегодня. И отдельно маленьких групп, и больших групп. Понятно, что когда умирает последний участник войны, возникает желание новых, и с этим нужно работать.
Влащенко: А кто, с вашей точки зрения, подогревает вот этот радикализм? Вот все эти мусорные люстрации, избиения и т.д. Ведь понятно, что это такой политический цирк, который ничего не меняет в стране. Многие говорят, что это заказные какие-то акции.
Богословская: Никакой это не политический цирк. Майдан же не был заказной. Он родился сам. И первые мусорные ящики тоже родились сами. Потом кто-то стал на этом играть и это использовать. Но, кто порождает радикализм? Извините, те моральные уроды, которые не умеют даже паузы взять. Которые, по-прежнему, рвутся к кормушке, которые не прекратили заниматься коррупцией, до сегодняшнего дня. А сегодня коррупция – это уже чистое мародерство. Потому что, когда ребята гибнут на фронте, когда волонтеры достают последнее, а народ в это время продолжает в кабаках рассказывать, кто какой “Майбах” купил, подороже, и какие цацки, и деньги эти берутся, по-прежнему, из бюджета, которого уже нет. Поэтому, если вы так себя ведете, то и ожидайте, не только мусорные ящики. Если мы сегодня не остановим коррупцию, не создадим нормальную судебную систему, потому что сегодня в стране ни для человека, ни для компаний, нет места, куда они могут прийти и защитить свое право. Либо наказать преступника. Если в ближайшее время не появится это место, т.е. не будет проведена реформа судебной системы, жесткая, правильная, быстрая и точечная, а сделать это можно, всего 8,5 тыс. человек в судебной системе, значит, она достаточно быстро реформируется, если правильно к ней подойти, то будет самосуд. Если нет суда, то люди прибегают к самосуду. Нет другого ответа. Поэтому не надо даже подогревать этот радикализм. Он сам по себе будет подогреваться, с каждым новым коррупционным скандалом. Я вам могу сказать прямую, конкретную вещь. В Харькове один из замов губернатора, г. Георгиевский, был взят на взятке. Это дело замяли, а несколько дней назад он назначен главой управления юстиции Харьковской области. Он на что рассчитывает? И те, кто его покрывают, на что рассчитывают? Что все это съедят? Нет, пусть ждет, к нему придут.
Влащенко: Когда уехали из страны преступники, и никто их не остановил…
Богословская: Я не верю, что это сделано бескорыстно.
Влащенко: Но потом, не арестованы, и не возбуждены уголовные дела против тех, кто здесь остался и кто занимался сепаратизмом. Бизнесмены говорят, что очень много коррупционных схем, которые были во всех министерствах, они сохраняются. Убежал командир “Беркута”, который просто снял с ноги браслет и ушел. Я не думаю, что он без помощи внешней смог это сделать. Почему это возможно, с вашей точки зрения?
Богословская: Я повторю то, что я говорила буквально через две недели после Майдана. После Майдана власть была перехвачена. На самом деле то, что мы имеем до сегодняшнего дня – это контрреволюция. Когда люди, недостойные власти, ее перехватили. Была сделана монополия, и очень длинный период “Батькивщина” со “Свободой” узурпировали власть, после Майдана, точно так же, как в свое время, Партия регионов с коммунистами. Квотный принцип раздела всех должностей, не имеющий никакого отношения ни к управлению государством, ни к демократии, ни к законности. Абсолютно сохранение всех схем, только поменяли смотрящих. А в некоторых министерствах не поменяли. Сейчас Лазоришинец, путем незаконного смещения министра с должности, назначен, фактически, и.о. министра здравоохранения. Это тот человек, который во время свиного гриппа закупал препараты по цене в три раза выше, чем во французских аптеках в рознице. Этого человека сейчас вернули на Министерство здравоохранения.
Влащенко: Почему вы считаете отстранение Мусия незаконным? Ведь его отстранил премьер-министр.
Богословская: На каком основании? Мусий сейчас выиграет любой суд. Даже самый искореженный, даже самый несудебный. Потому что нет такой процедуры в украинском законодательстве. Если его хотят уволить, премьер-министр должен подать представление в парламент. У нас парламентско-президентская республика. Если он его отстраняет, он должен его отстранить в порядке дисциплинарного наказания. Т.е. беспредельничают сейчас, как в назначениях, так и в снятиях.
Влащенко: В одном из интервью вы говорили, что к Новому году у нас будет доллар – 15, и вы пророчите такой коллапс финансово-экономический.
Богословская: Я не пророчу никакого коллапса.
Влащенко: Но, доллар – 15, это уже серьезная инфляция, которая может привести к дефолту.
Богословская: если честно, я являлась сторонником дефолта сразу после окончания Майдана. Это нужно было делать. Не надо было объявлять чистое дефолтирование, надо было добиться реструктуризации долгов, это было бы правильно. Но амбиции некоторых наших новых старых политиков, нежелание и неумение с сильной позицией договариваться, привело к тому, что мы сегодня, фактически, все внешние заимствования направляем на погашения внешних долгов. Это ненормально. Точно так же, как я считаю сегодня недопустимым гасить 3 млрд дол. России, после того, какой ущерб она нам нанесла. Значит, мы можем включить либо переговорный процесс для встречного погашения требований, – украденные заводы, разрушенная инфраструктура… Ну как можно, сейчас, три миллиарда, которых нет в стране, – страна обескровлена, у нас вскрыты вены, у нас течет кровь. Надо принимать серьезные меры, чтобы это все останавливать. А при этом у нас популизм и, самое главное, постоянная трусость политиков. Сегодня общество значительно смелее, чем политическое пространство.
Влащенко: Скажите, вы не голосовали за закон “Об особом статусе Донбасса”. По вашим прогнозам, что там будет дальше? Путин и дальше будет пытаться выравнивать эту дугу через Мариуполь, захватывать это пространство, чтобы сухопутным путем попадать в Крым? Что будет с Востоком, вообще?
Богословская: Это совершенно конкретная тема: возможность коридора по югу к Крыму или невозможность этого коридора. Считаю, что здравая переговорная позиция наша – обеспечить этот коридор, дать минимальную поставку электроэнергии и воды на Крымский полуостров зимой. Если мы этого не сделаем, то у Путина просто не останется другого пути, как идти на серьезные военные действия по юго-востоку.
Влащенко: Но тогда мы признаем, что Крым не наш?
Богословская: Нет. Мы признаем, что в Крыму живет “живое” население – живые люди, к слову, граждане Украины, за которых мы хотим еще побороться. Если мы им сегодня перекроем газ, электроэнергию, не дадим продовольствия и при этом еще откроем военный фронт на юге – это Запорожская, Херсонская, Николаевская, Одесская области, – кто нас умным назовет? Поэтому, сейчас, если мы говорим о переговорной позиции, сдавать сейчас донецкий аэропорт – предательство. А открыть сухопутный коридор для продовольствия в Крым – это нормальная переговорная позиция. Давайте будем серьезными людьми. Хватит “Бла-бла”.
Влащенко: А что происходит в Харькове? Говорят, что Кернес сейчас подконтролен Коломойскому и делает все, что он ему скажет. С другой стороны, идут разговоры об угрозе каких-то сепаратистских процессов, что вроде нелогично, если он подконтролен Коломойскому. Что на самом деле там происходит?
Богословская: На самом деле в Харькове властью, причем всей центральной властью, создан, как им кажется, некий баланс между двумя политическими точками. Это Кернес плюс Добкин, плюс Россия, потому что там на коротком поводке Кернес – это с одной стороны и с другой стороны – губернатор, который имеет покровителя г-на Авакова, и сегодня там “Народный фронт”, который представляет этого губернатора или губернатор, который представляет “Народный фронт”. На самом деле, общество там одержало победу. И оно по-своему решило проблему этого мнимого контроля. Нельзя недооценить то, что произошло в Харькове на прошлой неделе.
Влащенко: А почему Геннадий Адольфович так отнесся к свержению памятника Ленину? Такое впечатление, что он всю жизнь носил партбилет у себя на груди.
Богословская: А что он может сделать против десяти тысяч человек, которые сегодня вышли?
Влащенко: Но, почему ему так дорог памятник Ленину?
Богословская: Ну, причем тут Ленин. Где Кернес с частным вертолетом, самолетом, голой женой, которая демонстрирует свое тело на курортах, во время того, как у нас умирают ребята. Это абсолютный цинизм, политическое хамство, каким и отличается г. Кернес. Но, он никогда не был самостоятельным человеком. Он всегда зависел от огромного количества кукловодов, как правило, живущих за территорией Украины, в России, это совершенно известно. Но, давайте не об этом. То, что в Харькове в прошлую пятницу милиция впервые не дала пройти четырем сепаратистским митингам (два были объявлены на пятницу, два на субботу) – милиция смогла сделать так, что эти митинги не прошли. Победа. Впервые.
Влащенко: А вот вы ругаете Авакова, это же вопрос Авакова в том числе.
Богословская: У нас сегодня же удивительная ситуация. Можно ругать кого угодно. Но последнее мерило, которое должно быть – этот человек – патриот или не патриот. Для меня сейчас – это главное мерило.
Влащенко: Но Аваков же патриот?
Богословская: Аваков – патриот. И сейчас, когда стала очень серьезная опасность разыгрывания сценария “Харьковской народной республики”, были напечатаны жетоны, были сделаны наклейки, “Оплот” – это харьковское отродье, которое породил Кернес и которое воюет сейчас против наших ребят, в том числе и в донецком аэропорту, и на Донбассе они получили эти шевроны, в Харькове задвигалась вся эта гопота. У нас каждую неделю расстреливали по одному военкомату из “Мух”, подорвали цистерны с авиатопливом, у нас продолжали избивать активистов, и общество сказало – все, хватит! Или милиция остановит это, или милиция не остановит. Милиция остановила, потому что перед этим Харьков впервые приехал в Киев. То, что только по сетям, без всякого админресурса, десять тысяч человек вышли на марш единства, что милиция наконец-то смогла остановить сепаратистов, что снесли этот памятник Ленину и сегодня там крест, и никто уже вокруг этого не танцует свои танцы, это свидетельствует, что проект “Малороссия” или “Новороссия” – закончился. В таком виде, в котором он планировался, он уже состояться не может.
Влащенко: Вы говорили, что у вас с Порошенко были переговоры относительно того, что вы хотите быть губернатором Харькова. У вас это желание осталось?
Богословская: Да, у меня желание осталось, но я не думаю, что есть возможность, потому что президент на меня очень обижен, что я не проголосовала по закону “Об особом статусе Донецкого региона”.
Влащенко: Когда вы последний раз видели Порошенко?
Богословская: Достаточно давно. Два месяца назад.
Влащенко: Так получилось, что вам не пути вообще ни с одной политической силой.
Богословская: Мне по пути со всеми, кто занят Украиной. Но, я просто не вижу ни одной политической силы, которая готова отказаться от коррупции, договорняков. Очень много патриотов, но которые хотят патриотизм совмещать с крысятничеством. Это меня не устаивает.
Влащенко: Вчера случился конфликт, между Шустером, у которого вы часто бывали в гостях, и руководством Первого национального канала. Премьер-министр Яценюк в прямом эфире, когда Шустер пожаловался, сказал, что “хорошо, я поговорю с ним”. Это о руководителе канала. Как вы считаете, может ли премьер-министр вмешиваться в такие истории?
Богословская: “Поговорю” – это можно. Это в любой стране допускается. Он не может приказать или указывать.
Влащенко: Ваш первый зять, Артем Сурин, в одном из интервью очень сдержанно отзывался о вас. Но очень мягко намекнул, что очень сильная зависимость вашей дочери от вас была одной из причин развода его с вашей дочерью. Отпустили ли вы дочь, морально, ментально, и научились ли вы с годами не давить на мужчин?
Богословская: Я никогда не давлю на мужчин. Я выбираю всегда очень сильных мужчин. Мне всегда интересно с мужчинами чувствовать себя в тонусе. А насчет Артема, вряд ли ваша оценка совпала с реальностью, потому что в момент, когда Настя с Артемом поженились, Артем возглавлял “Молодую Батькивщину” в Харьковской области. Если бы я на них давила и как-то влияла на эту ситуацию, то, наверно, этот брак бы не состоялся. Несмотря на то, что Артем возглавлял пикеты возле моего офиса, он женился на моей дочери. Просто мы никогда об этой теме, вообще, не говорили. Никогда я себе не позволяю вмешиваться в выборность. У нас очень крепкие отношения, сложные, потому что она сильный человек, я сильный человек, но я никогда себе не позволяю диктовать ей.
Влащенко: Очень часто речь идет о том, что в вашем противостоянии с Тимошенко очень много такого женского. Вот вы сами, как?
Богословская: Вообще, ничего. Мы разные женщины, совершенно.
Влащенко: Она, как тип, как женский, как человеческий тип, вы могли бы с такой женщиной дружить?
Богословская: Нет. Она же все время врет. Когда мне врут, мне физиологически тошнит.
Влащенко: Говорят, что у вас в Харькове есть свой концертный зал, что там часто происходят концерты, это правда?
Богословская: Уже нет. Это здание отдано за кредит. Потому что со мной не рассчитались недобросовестные мои бывшие друзья, по долгам избирательной компании 2006 года.
Влащенко: Сегодня умер Юрий Любимов. Вы когда нибудь бывали на спектаклях театра на Таганке того периода.
Богословская: Мы с Настиным отцом, я же вышла замуж очень рано, мне было 18 лет, и театр был нашим хобби. Мы в плацкарте, который приходил из Харькова в Москву в 4.35 бежали на Таганку или на Малую Бронную.
Влащенко: Какой ваш любимый спектакль на Таганке был?
Богословская: Я не могу сказать, что это любимый. Но меня потряс Трофимов в “Преступлении и наказании”. Это человек, который сыграл Ришелье в “Трех мушкетерах”. Это актер, который в обычной жизни не может произнести трех слов, у него невероятное заикание. Но на сцене он вообще не заикается.
Влащенко: Общаетесь ли вы с семьей Пинчука?
Богословская: Сейчас очень редко, к сожалению.
Влащенко: Но вы дружны?
Богословская: Я считаю другом и его, и Лену.
Влащенко: Самое важное событие для вас за последний год?
Богословская: Майдан, конечно.
Влащенко: Сколько стоит самое дорогое ваше ювелирное украшение?
Богословская: Не знаю. Все, что на мне есть, это даренное. Тысяч 12, наверное, долларов.
Влащенко: Изменилось ли ваше отношение к Тимошенко?
Богословская: Нет, абсолютно.
Влащенко: Есть ли среди ваших друзей – геи?
Богословская: Да.
Влащенко: Когда вы последний раз были в Днепропетровске?
Богословская: Месяца два назад.
Влащенко: Выступаете ли вы за легализацию марихуаны?
Богословская: Нет.
Влащенко: Употребляли ли вы легкие наркотики?
Богословская: Никогда.
Влащенко: Состоите ли вы в дружеских отношениях со Жванией?
Богословская: В приятельских. Не в дружеских.
Влащенко: Есть ли у вас недвижимость за рубежом?
Богословская: Нет ничего. К сожалению.
Влащенко: Согласились бы вы сейчас на кресло министра юстиции, если бы вам предложили?
Богословская: Да.
Влащенко: Ваш любимый алкогольный напиток?
Богословская: Такого нет. Периодически мне что-то начинает нравиться, а от чего-то я отказываюсь. Но я не “питок”.
Влащенко: Какой вид релаксации вы предпочитаете, если у вас был сложный день?
Богословская: Когда-то я садилась в машину, ехала на окружную дорогу и вдавливала в пол акселератор. Потом я прошу “день тишины”, я не беру телефон, ни с кем не разговариваю и остаюсь дома одна. Причем, совсем одна. Чтобы совсем никого не было. Если есть возможность уехать на природу и точно так же остаться в полном молчании – тоже, да. Когда был “Роддом” – вот этот концертный зал, – мне хватало в месяц одного концерта, чтобы месяц я “порхала”, как птичка.
Влащенко: Важно ли для вас, чтобы у вашего мужчины были деньги, чтобы он был состоятельным?
Богословская: Наверное, моя судьба, что мы с моими мужчинами всегда “на равных”. У меня никогда не было такого, чтобы мужчина был способен освободить меня от необходимости зарабатывать. Для меня мужчина – всегда любимый и партнер. Это очень важно.
Влащенко: Назовите три самые большие проблемы Украины
Богословская: Судебная система, коррупция и закон “О политических партиях”.
Влащенко: Спасибо большое, Инна Германовна. Сегодня с нами была Инна Богословская, которая знает, как сделать так, чтобы в стране люди жили счастливее, считает самой большой нашей проблемой – проблему коррупции. Которая дружит с геями и которая искренне сегодня огорчилась смерти Любимова. Берегите себя и берегите тех, кого вы любите. Спасибо большое.
Богословская: Спасибо вам.
